Неторопливо бредя по залитой солнцем набережной Темзы, Рут занималась чертовски важным делом – чувствовала себя отвратно. Плохое настроение и самочувствие занимали её абсолютно, скучать было некогда. Раздражало всё – многолюдность, хорошая погода, то, что клубы закрываются по утрам. Роэнн ненавидела всяческую завершенность, необходимость искать себе новое занятие. Кроме того, оглушительная музыка и слепящие огни притупляли ужасающие жажду и голод, точнее, ставили их где-то по-умолчанию, вместе с усталостью, и ни то, ни другое, ни третье не мучили вампиршу. Сейчас – другое дело…
Она со всей возможной злостью пнула встречный фонарный столб, боль отрезвляла, но ненадолго. «Душенька, - неожиданно спросила Рут саму себя, - а как давно ты пренебрегаешь своим вампирским естеством?».
Это непередаваемая смесь ощущений: слабость, дрожащие руки, язык, прилипающий к небу – все это было чертовки знакомо, и, исходя из её богатого жизненного опыта, заканчивалось плохо. Заливисто смеялись дети, и их смех отражался внутри головы тысячей противных бубенцов. «Интересно, если я загрызу одного из них, меня оправдают? – флегматично размышляла Айхелберт. – Да ладно, загрызу… Хотя бы в реку сброшу! Нет?..»
От толпы надо было срочно спасаться, и Роэнн свернула на первую попавшуюся улицу. Она казалась девушке смутно знакомой. Здесь, конечно, царили все то же начало лета, хорошая погода и радость, но не сказать ведь, что она знает весь Лондон. Тут было что-то из детства. Остановившись у небольшого, чистого домика с зеленой дверью, девушка отчаянно пыталась поймать затуманенным сознанием ускользающие ассоциации. Та же самая зеленая дверь. Отец. Серьезный доктор с ласковыми руками… Ах, да, тут должен жить врач. Тот самый, к которому летают в Лондон все большие шишки. Врачи ведь спасают жизни, верно?
Недолго думая, Рут поднялась по невысоким ступеням, и собиралась было позвонить, когда заметила, что дверь мало того, что не заперта – не захлопнута. Ей ли стесняться, на восьмом-то десятке?
За дверью обнаружился просторный, полутемный коридор. Роэнн никогда не считала ниже своего достоинства передвигаться полупозком, держась за стену. Вот и сейчас…
Первый живой человек встретился ей на диване в гостиной. Он спал, и даже во сне умудрялся выглядеть достаточно помятым, но, в общем и целом, соответствовал образу, который запечатлела Айхелберт в своей памяти. Идти по периметру комнаты только ради того, чтобы не оставлять спасительную стену, она все же не стала. Покачиваясь, добрела до дивана, упала на пол. Облизала пересохшие губы – пить хотелось неимоверно. У врача были лохматые рыжие волосы и абсолютно беззащитная шея...
Рут боролась с собой недолго – голод был еще не настолько силен, чтобы так вопиюще пренебрегать приличиями. Положив подбородок на край дивана, она осторожно потеребила спящего за рукав.
– Доктор, - прохрипела она с искренним страданьем в голосе. – Доктор, помогите мне, я умираю.

За те несколько минут, которые рыжий предположительно-врач молча смотрел на Рут, та успела догадаться, что зашла не вовремя. Мужчина то и дело хмурился, взгляд у него был стеклянный. Обладатель хорошего воображения мог увидеть, как в синих глазах отражаются картины вчерашнего вечера, который он, судя по всему, силился вспомнить. Но поскольку альтернатив у неё было немного, и каждая включала в себя пункт «встать», она со спокойной совестью осталась сидеть. С совестью Айхелберт всегда умела договориться.
Потом на медика, судя по всему, снизошло озарение. Рут к тому времени настолько успела проникнуться к нему сочувствием, что даже не откусила врачу палец, когда он достаточно бесцеремонно полез проверять её зубы. Только кивнула слегка:
– Ага, я в курсе. Но, доктор, времена не выбирают…
Что-то подсказывало Роэнн, что цитата не вполне соответствует ситуации, подразумевая под собой нечто более масштабное, чем разница между выходными и будними днями, но кто её осудит? Повернувшись так, чтобы опереться на диван спиной, вампирша сидела и смотрела на медика снизу вверх. Он, тем временем, кажется, понял суть проблемы и сообщил, что кровь у него где-то была.
«Забавный» - подумала Рут и, взяв его за запястье, положила пальцы на то место, где лучше всего ощущались толчки пульса.
– Здесь, например? – спросила она с невинностью существа, которое никого никогда не загрызало до смерти, с трудом сдержавшись, чтобы жадно не сглотнуть подступившую слюну.
Роэнн искренне не любила моменты, когда все люди превращаются в ходячие куски мяса с кровью, поэтому очень старалась смотреть на врача, как на человека, как на мужчину… Не назвать красивым, но интересный, аппетитный… Нет, нет, это не то! Импозантный? А еще ему лет тридцать. Рут не помнила, когда видела его в последний раз, но он тогда был не сильно моложе, и это было странно.
– Я Роэнн Айхелберт, можете называть меня Рут. – Голос вампирши звучал чуть тверже, и это стоило ей немалых усилий. – Это звучит забавно, но я была у вас в детстве, доктор. Так давно, что сейчас вы должны бы быть мертвы.
«Надеюсь, это его не огорчит? Он, кажется, спрашивал что-то еще. Ах, да…»
– У вас там дверь не закрыта, – добавила Рут и с чувством выполненного долга выпустила руку мужчины, обессиленно откидываясь на диван.

В ответ на предложение держать себя в руках, Рут и правда обвила себя руками – то ли её знобило, то ли дома у врача было действительно прохладно по сравнению с душным клубом и летней улицей. Судя по реакции мужчины, настоящей свежей крови ей сегодня не достанется. Очень жаль… Рыжий был одним из тех, кого она не отказалась бы попробовать на вкус даже когда её, например, не трясет от голода. Но люди не еда, что поделаешь, люди не еда, да и не ей сейчас привередничать.
– Ах, вот как… Тогда понятно, – Роэнн слегка кивнула. Кажется, в таких ситуациях среди людей полагалось добавлять что-то еще? Точно: – Соболезную.
Была ли действительно Рут такой маленькой, сказать было сложно. Вампирша очень плохо помнила, чем она занималась до первой поездки в Америку, вот и врача этого, первого – тоже. Был он в её жизни, а ничего более конкретного Айхелберт не знала. Разве что, он действительно был почти такой же.
– Вы правда похожи на отца, мистер?..
Вопрос о том, может ли она идти, звучал как вызов. На ноги Роэнн поднялась со второго раза, постояла, покачиваясь.  В этой комнате по-прежнему было слишком мало стен, чтобы передвигаться, держась за них, да и делать это на глазах у человека было как-то стыдно. Медик, зараза, наблюдал за ней, абсолютно этого не скрывая. Мог бы из хваленой английской вежливости сделать вид, что не замечает того, в каком непотребном состоянии прибывает дама. Посчитать из окна птиц, например… Хотя, да, как же Рут могла забыть? Она не дама, она вампир, кровожадный монстр. Впрочем, доктор, казалось бы, должен быть знаком с ними достаточно, чтобы не ставить таких штампов.
За то, как уверенно Айхелберт дошла до указанной двери, семья могла бы ей гордиться. А там ухватилась за косяк, на нем и повисла. Улыбнулась уголками губ вопросам явно слегка растерянного врача.
– Сложно сказать. Награждения за мою поимку явно еще никто не назначал. А кровь… знаете, просто как-то вылетело из головы. – Рут повела печом и ворчливо добавила себе под нос: – Это не было бы такой проблемой, если бы её продавали в автоматах с газировкой.

Рут не чувствовала себя существом, которому требовалась помощь при спуске по лестнице. До того момента, пока не начала спускаться по лестнице. И если, ступив на первую ступеньку, она слегка удивилась, зачем медик, до того не рвущийся изображать «истинного английского джентльмена», взял её под локоть, то к концу спуска уже была благодарна ему всей душой.
Достигнув «дна», Роэнн попросту села на нижнюю ступеньку и огляделась с усталой улыбкой триумфатора. Вероятно, так выглядели покорители Эвереста. Ну, или какой-нибудь другой горы, пониже…
– Да, чертовски хорошо, – выдохнула она, растирая дрожащие пальцы. – Вы не представляете, доктор, насколько я везучая…
До голодного безумия можно было, оказывается, заводить обратный отсчет, как до взрыва бомбы. Кто бы мог подумать, Рут?
А в лаборатории было славно. Так уж вышло, что ни одна из работ Роэнн не была связана с лабораториями, и все здесь было для неё в новинку: белизна стен, запах медикаментов. Врачебных халат, который набрасывал её спаситель. Симор, как теперь можно было догадаться.
Слабость отступала перед любопытством. Рут встала, прошлась от стены к стене, пока врач отвлекся, потыкала пальчиком пятку кого-то уже очевидно неживого в дальнем углу, поинтересовалась между делом:
– А мне не полагается халата, доктор?
И наконец, замерла за спиной у Колриджа, пытаясь заглянуть через плечо. Времени рассмотреть содержимое ей, впрочем, не хватило – хозяин лаборатории довольно назвал его сам.
В водянистых глазах Айхелберт вспыхнули нехорошие искорки искреннего интереса. Она не знала, лечит ли кровь сородичей дикий голод. Зато была прекрасна осведомлена о других её особенностях… Не так уж часто перепадает такой шанс, даже «пропащая» Роэнн могла по пальцам пересчитать случаи, когда удавалось выпить вампирской крови. Это считалось опасным, никто не хотел стать полоумным хищником, убивающим своих же «братьев и сестер». Рут тоже не хотела. Но она никогда не умела верить, что что-нибудь действительно плохое может случиться именно с ней.
– Я же говорила, что я везучая, – промурлыкала она, положив ладонь Симору на плечо (попытки врача держать дистанцию просто не фиксировались её сознанием) и добавила с такой невинностью, которая была обязана вызывать беспокойство: – Ну, выбор у нас невелик, правда?

Легкое изумление, которое в первые мгновения вызвала у Рут испуганная суета медика, сменилось ироничной полуулыбкой. Неужели он действительно думет, что она будет прыгать через стол, громить лабораторию, сверкать клыками?.. О, если бы Айхелберт хотела бы чего-то подобного, она просто не стала бы его будить. Но нечто явно мешало Симору соображать трезво, будто то страх или все еще похмелье. Казалось, он готов броситься в бегство от простого детского «Бу». В чем-то это было даже мило.
– Ну почему же никого? Тут еще я, вы и труп. Кстати, чей?
Продолжая улыбаться, Роэнн поборола в себе желание дальше пугать несчастного врача и приняла из его рук кружку. Моветон, конечно, но сгодится. Хрустальные бокалы, искрящиеся в мерцающем свете свеч – даже не прошлый, а позапрошлый век.
«Интересно, много у него вампирской крови? – флегматично размышляла Рут, слегка потряхивая кружку и наблюдая за движением густой, темной жидкости. – А то я могла бы стать здесь частым гостем. То-то доктор обрадуется».
Внезапно запахло виски. Симор со всей возможной непринужденностью хлебал алкоголь из пластиковой бутылки. Очевидно, от радости и полноты жизни.
Роэнн пристально смотрела на него, продолжая вращать кружку в руках. «Как славно…» Действительно, это было очень мило со стороны медика – составить ей компанию, пускай он вряд ли об этом думал. Он вообще в курсе, как действует «родственная» кровь? Голодный вампир в доме его явно не вдохновлял, а что насчет «пьяного» вампира?
Вероятно, это будет зависеть от того, сколько виски выпьет сам Колриджю
Где-то на этом моменте у Рут впервые появилось предчувствие, что все это может закончиться интересно. Потянувшись через стол, она слегка ударила кружкой о бутылку в руках у Симора и произнесла со всем возможным дружелюбием:
– Ваше здоровье, доктор.

– Приятно, Симор, – мурлыкнула Роэнн, облизывая губы. Кровь была едкой, солоноватой, как всегда, но ничего еще не придумали вкуснее неё. – Или лучше по фамилии? У вас красивое имя, хотя мне нравилось «доктор», в этом было что-то… киношное.
Она присела на край стола, поболтала ногой, наблюдая за врачом искоса, отхлебнула еще крови. Потом еще… Язык постепенно отлипал от неба, отпускала дурная слабость. Рут приходилось сдерживаться, чтобы не выпить всю кружку залпом, и она отвлекала себя тем, что прислушивалась к ощущениям постепенно возвращающейся нормальности.
С нормальностью к ней, впрочем, совершенно неожиданно пришло одуряющее влечение к никотину.
– Здесь, конечно, нельзя курить? – невинно поинтересовалась вампирша, собирая пальцем остатки крови со стенок опустевшей кружки и то и дело облизывая его. Наверное, со стороны это должно было смотреться пугающе, но, в конце концов, не для человека, который распарывает трупы, чтобы практиковаться в анатомии. Кстати, интересно, а сильно ли отличаются анатомически люди и «её собратья»? Роэнн, кажется, никогда не задумывалась об этом. Кровь у всех красная, а кожа теплая – этого ей было достаточно.
Ощущение пустоты в животе и легкая дрожь в руках интересно сочетались с безоблачной радостью первого опьянения. Надо было срочно добавить, чтобы ощущение не потерялось.  Рут последний раз облизала палец и протянула пустую посуду Симору.
– Я едва не начала бросаться на людей, простите, но мне мало одной кружки… доктор. Выпьем с вами еще и, если скажите, я уйду. Но хотя бы буду уверена, что дойду до дома.
Айхелберт, пожалуй, лукавила, домой она вовсе не собиралась, да и Колридж, вроде, перестал выглядеть человеком, у которого в руках граната в выдернутой чекой и теперь от неё нужно срочно избавиться. По крайней мере, Роэнн хотелось бы в это верить.
– Что скажете? – улыбнулась она. – Ну же, не бойтесь же меня, Симор.

Отредактировано Роэнн Айхелберт (2013-01-15 09:15:49)

Восторженно распахнув глаза, Рут молча выслушала всю тираду Симора про стилизацию жизни под творчество итальянских неореалистов, заметив только:
– Кажется, в детстве у меня не было велосипеда. Коньки были.
Удручающая картина, описанная врачом, почему-то приводила вампиршу в щенячий восторг и наводила на мысль, что, вероятно, она зря пренебрегала европейским кинематографом, пока жила в Голливуде.
Жизнь становилась прекраснее, тем паче, что ей дали еще крови и разрешили курить. Вот только, когда одна проблема была решена, образовалась новая: Рут обнаружила, что у неё с собой нет сигарет. Как и зажигалки. Как и сумки в принципе. Чертов голод и чертова усталость, а ведь зажигалку ей, кажется, дарил некто когда-то дорогой.
– Можно тогда у вас попросить сигарету? – почти жалобно поинтересовалась Айхелберт, трогательно прижимая к себе кружку с кровью. – Еще и сигарету…
Она завистливо втянула разливающийся в воздухе запах табачного дыма, сделала небольшой глоток – эту порцию следовало тянуть и, по-птичьи склонив голову набок, заметила:
– Странная, не поспоришь. – И добавила с любопытством: – А что планировали?
Особенность некоторых людей не воспринимать происходящее с ними, если они этого не планировали, всегда изумляла Роэнн. Самые интересные события, как она успела заметить, происходят вне планов. Так ведь и всю жизнь можно пропустить, за ворчанием о том, что, «ох, я вовсе не планировал, что на меня свалится это огромное наследство».
Она, Рут, впрочем, конечно, не наследство и вообще не подарок, но в конце концов, не так уж она и плоха, нет?